Одиночество, опустошенность, безразличие, но уже без страхов, боли, либо иных ярких эмоциональных проявлений, какая – то глупая безысходность, словно меня вообще больше не существует в этом мире, состояние в котором события проходят мимо, в котором не слышишь звуки, не чувствуешь запахи, где нет грани между ночью и днем – просто сплошная серая масса, с которой я слилась воедино. И где то в руинах и пепелищах похоронены все чувства, эмоции и переживания. Именно к этому состоянию я пришла, проживая долгие годы бок о бок со своей болезнью, в безуспешных попытках бороться, в стремлениях смириться, но неизбежно воспринимая ее как составляющую своей личности и это сражение и это сражение с собой продолжалось беспрерывно, сопровождаясь потерями, болью, разочарованием.
Наверное, как и многие другие алкоголики, я всегда пыталась бросить пить для кого-то: для родителей, для начальника, и после слова «чтобы» следовало закономерное продолжение – чтобы не уволили, чтобы мама не болела, чтобы в семье царила гармония, чтобы мною гордились и т.д. И соответственно кем же являлась я в этом круговороте? Слабой, безвольной, распущенной, ничтожеством, позором семьи, олицетворением всех бед, воплощением всех мирских пороков.
В моей жизни было бесчисленное количество попыток «завязать». От банальной детоксикации с помощью капельниц и седативных препаратов, до всевозможных внутривенных и внутримышечных подшивок. И каждый раз, во время проведения имплантаций, рядом с хирургом в стерильной маске, стояла моя мама, чтобы воочию удостоверится, что 10 таблеток дисульфирама успешно внедрены в мое тело. Максимальный срок воздержания – 7 месяцев, на фоне совершенно неуравновешенного поведения, перепадов настроения и абсолютно не трезвых поступков.
Я пробовала посещать нарколога, работать с разрекламированными психологами, психотерапевтами…. Нейролептики, антидепрессанты, снотворные и ЗОЖ как основная рекомендация. Через три года я чуть не впала в очередную зависимость, уже от препаратов.
В период невыносимой боли и отчаяния я отправилась в Гродненский женский монастырь, где провела больше месяца. Тепло, радушие, с которым меня встретили сестры, растопили мое сердце, я с воодушевлением выполняла послушание на кухне, погрузилась в иную, неведомую доселе жизнь. Я испытывала восторг и легкость, однако совсем не проявляла рвение к молитвам, опаздывала на службы, не принимала участие в таинствах, в беседах с матушкой не касалась проблемы своего алкоголизма, соответственно, по возвращению домой, спустя некоторое время, снова начинала употреблять.
Я пыталась посещать собрания АА, молча отсиживалась в уголке, были в моей жизни и реабилитационные центры, в которых я просто коротала время в общении, трудотерапии, предаваясь воспоминаниям, строя «наполеоновские планы» и отмечая на календаре крестиком очередной прожитый день.
Я уповала на свои силы, пыталась употреблять, как все, миллионы раз давала обещания себе и родным, но все тщетно. Жизнь стремительно катилась в бездну. Запои учащались, зачастую, открыв глаза, я видела ставшие уже совсем привычными стены и потолок отделения реанимации, где меня очередной раз возвращали к жизни.
Потери, травмы, наряду с безысходностью и страданием, ощущением собственной никчемности – невозможность переносить эту боль, всеобъемлющее чувство вины загоняли в угол, и я снова возвращалась к единственному проверенному способу хоть на какое- то время уйти от себя. Я уже не пыталась бороться, не хотела и не могла смотреть на мир трезвыми глазами и не воспринимала себя частью его. Поэтому в «Анастасис» я ехала без надежды, что что-то изменится в моей жизни. Единственное — я знала, что центр православный и находится где-то вблизи Жировичского монастыря. Первые дни в центре прошли будто в тумане, лишь тот момент, что любые действия-будь то трудотерапия, занятия, прием пищи – начинались и заканчивались с молитвы- слегка озадачивал и вводил в состояние легкого смятения.
И вряд ли я осознавала, что именно тогда наступал очередной период моей истории, в котором день за днем, по маленькой капле, ко мне возвращалась настоящая жизнь. И в первую очередь, благодаря замечательному руководителю Степану Николаевичу, человеку, в котором, по- моему, так гармонично сочетаются мудрость и истинное духовное начало, после беседы с которым я всегда ощущала необъяснимую легкость и тепло, к словам которого хотелось прислушиваться и я первый раз, наверное, за многие годы почувствовала надежду, хрупкую, зыбкую, однако доселе мне не свойственную.
Первая прочитанная мною книга о силе молитвы, о промысле Бога, об истинной вере, мое первое причастие, и наконец, осознание того, что только Господь руководит моей жизнью, разумом, чувствами, что Он любит и хранит меня – все это заслуга Степана Николаевича, который так просто и ненавязчиво показал мне путь к настоящей вере.
Наверно, именно этот шаг- желание доверить свою жизнь Богу- и стал опорным в процессе моего выздоровления, моей реабилитации.
Постепенно угасали отчаяние и чувство вины, я стала приходить к пониманию, что алкоголизм – это именно та болезнь, та часть меня, которая живет по своим законам и принципам, я стала осознавать свое двуличие. За это я от всей души благодарна Григорию Григорьевичу, в моих глазах – талантливейшему специалисту- профессионалу, с богатейшим опытом, обладающему сильной, позитивной энергетикой. Каждая его лекция, каждая фраза, были для меня настолько ценными, что мне постоянно не хватало ручек и тетрадок, для абсолютно не свойственного мне процесса – конспектирования, ведь я почти никогда не делала этого, даже на лекциях в институте, по в последствии приходилось сдавать экзамены.
Я познакомилась со своим вторым алкогольным «Я», я поняла, что все мое безумное поведение, нелепые поступки, мое мышление, даже не в употреблении – это тоже проявление болезни именно зависимого человека и что мои срывы каждый раз начинались задолго до непосредственного употребления в перепадах настроения, в безудержном компульсиве или наоборот замкнутости. Фраза, которую часто повторял Григорий Григорьевич: «Наша цель – не бросить пить, а научиться жить трезво» — полностью поменяла мое сознание. По сути, все ранее предпринятые мною попытки бросить пить были изначально обречены на провал, так как выздоровление – это путь, непрерывный, порой очень сложный, требующий полной смены мышления, действий, поступков, это процесс постоянной работы над собой, процесс длиною в жизнь. Я также обнаружила, что почти все мои страхи и дефекты характера родом из детства и моя зависимость формировалась и зрела во мне уже с рождения.
С каждой лекцией во мне формировалось новое представление о себе, почти в каждом примере я видела себя, свои промахи и ошибки, после каждого занятия желание оставаться трезвой возрастало и крепло во мне.
Как, известно, алкоголизм – это болезнь замороженных чувств. И мне первое время было очень сложно из всей многообразной палитры выделить даже одно, свойственное мне здесь и сейчас. И вот, с помощью и поддержкой теплого, светлого, чуткого человека, самого для меня замечательного, талантливого психолога Яны Валерьевны я стала заново знакомиться с собой. Столько открытий, инсайтов и откровений возникала во мне после индивидуальной работы с ней. «Быть лучшей версией себя». И как много смысла в этой короткой фразе.
Саморазвитие, самопознание, самоценность. Я стала учиться радоваться мелочам, впервые за многие годы стала анализировать свои мысли, ощущения и связанные с ними события, стала пробовать взаимодействовать с миром и окружающими меня людьми безоценочно и чувствовать значимость каждого мгновения.
Теплые, душевные встречи с О. Виталием, его кротость, умиротворение, сеяли в душе покой и мир, а совместно просматриваемые духовные фильмы укрепляли осознание присутствие Бога в моей жизни.
Беседы с братом Агапием, его простые, но наполненные таким глубоким смыслом размышления, побуждали меня заглянуть внутрь себя и достать из памяти нечто значимое и ценное.
День за днем я стала чувствовать изменения в себе, создавалось впечатление, что все лишнее и напускное откалывается и возникают проблески чего-то подлинного и настоящего. Именно в стенах «Анастасиса» я переосмыслила всю свою жизнь, и этапы, людей, нечто когда- то важное показалось пылью, а похороненные в уголках памяти, на первый взгляд, незначительные события, обрели новый, глубокий смысл.
Я осознала, что честность, перед другими и перед собой, в первую очередь – это фундамент моего выздоровления, а готовность действовать по-новому, иногда наперекор и вопреки – это мой путь, порой сложный и тернистый, с сопротивлением, тягой, с периодами уныния, может даже отчаяния, мыслями все бросить и пустить на самотек. Но я знаю, что и эти периоды неизбежны. И я на самом деле счастлива, за эти три месяца из моей жизни, в которых я находилась именно , в обстановке, где вылезли наружу мои страхи, изъяны, обиды, так же мои светлые стороны, где при помощи специалистов я могла распознать свою подавленную злость, агрессию, либо саможалость, где в каждом из реабилитантов я могла видеть свое отражение, где во взаимодействии испытывала все те эмоции и переживания, которые раньше неизбежно приводили к употреблению. По сути, смогла прожить маленькую, но насыщенную жизнь, но стараясь прожить ее по-новому, используя полученные в центре знания, навыки и инструменты. За что я также безмерно благодарна всем без исключения: ребятами и консультантам.
Я понимаю, что впереди меня ожидают много сложностей, противоречий, испытаний, возвращение в социум так или иначе очень волнительно и мне придется контролировать себя, но вмести с тем путем проб и ошибок, падений и потерь, по воли Божьей, я оказалась в нужное время, в нужном месте, в окружении нужных людей, в реабилитационном центре, где так гармонично перекраиваются все сферы порабощённой алкоголем или наркотиками личности человека – био – психо-социо, но самое главное и бесценное – на стойкой основе молитвы и вера в Бога.
Ведь абсолютно невозможно оставаться трезвой, взявшись за восстановление лишь отдельно взятой части себя, это словно одна фраза, выдернутая общего контекста, которая не передаст смысл сказанного, либо вообще совершенно искажает его.
Конечно, можно написать еще очень многое, по пунктам расписать все преимущества моего пребывания здесь, однако, скорее, они будут казаться слишком шаблонными, ведь на самый главный вопрос: « с чем я ухожу?»- хочется ответить тепло просто – с надеждой, с верой и с Богом в душе.