Нам всегда важно знать, как изменились те, кто проходил у нас реабилитацию, как поменялся их внутренний мир. Ведь задача реабилитации – не чтобы человек “бросил пить” или ”бросил колоться”, а чтобы он не начал это делать снова. То есть задача – поменять его внутренний мир, научить жить в ладу с собой и окружающим миром, запустить процесс духовного роста.
Поэтому каждый наш гость, который заканчивает программу реабилитации, обязательно пишет небольшой рассказ-изложение: “С чем пришёл и с чем ухожу”. В нём он вспоминает, каким был в момент приезда в “Анастасис”, как он изменялся на протяжении реабилитации, и с чем он уходит из Центра в “большой мир”.
Сегодня мы представляем вам несколько рассказов.
Рассказ Александра
«Что я буду просить у Бога?»
- В первую очередь, у Бога я буду просить помощи, чтобы Он помог и поддержал меня в моей трезвости, я хочу и буду идти по пути выздоровления и хочу, чтобы Бог благословил и осветил мой путь. Я буду просить у Бога помощи всю жизнь, чтобы я ни делал, я буду прилагать максимум усилий, от меня зависящих. Буду просить помощи во всех своих житейских делах, которые по Его воле будут мне необходимы.
- Буду просить у Бога прощения, прощения за свои грехи, которые совершал прогневляя Бога, и которые совершал во вред себе и другим людям.
- Буду просить мужества, чтобы изменить то, что могу изменить, изменить себя: свое мышление, свое поведение, образ жизни.
- Буду просить у Господа душевного покоя, чтобы всегда помня о том, что я алкоголик, мог спокойно реагировать, и этот диагноз не выбивал меня из колеи. Твердо приняв то, что я такой какой есть и изменить ничего не могу.
- Буду просить, чтобы Господь укрепил мою веру, веру в мою сегодняшнюю жизнь, чтобы я, просыпаясь утром, без страха верил в то, что вечером буду ложиться трезвым.
- Буду просить разум, чтобы идти по жизни не суетясь, жить спокойно и уверенно, не бросаться из крайности в крайность, уметь отличать главное от неглавного, 1-ое от 2-го, что бы разумно планировать свой день.
- Буду просить у Бога усердия, усердия в молитве и в своих усилиях, которые буду прилагать для своего выздоровления, чтобы мои страдания не победила лень, которая постоянно ходит за мной по пятам.
- Буду просить страха Божия, страха согрешить пред Богом, к сожалению, я потерял этот страх, и это только одна из причин, которая привела меня к духовному и нравственному падению.
- Буду просить мудрости у Господа, чтобы научил меня, как мне жить в семье моей, как воспитывать детей, как общаться с людьми, вовремя заглядывать в прошлое и вынимать оттуда полезное и нужное, чтобы не повторять прежних ошибок.
- Буду просить терпения, чтобы Господь помог нести мне тот крест, который дал, помог стерпеть и выдержать удары жизни, которые естественно будут, и это неизбежно, помог быть готовым к любым испытаниям.
- Буду просить у Господа сдержанности, умения контролировать свои эмоции, чтобы не гневаться и не раздражаться на ближних из семьи моей, тем самым, их пугая и доводя до слез.
- Буду просить у Бога здоровья духовного и телесного для себя, жены и детей, буду просить, чтобы с нами всегда была рука Божия, которая бы поддерживала, направляла и подталкивала.
- Буду просить Господа, чтобы помог мне в воспитании детей моих, и Своей всемогущей волей уберег их от пагубных зависимостей.
- Буду просить у Бога любви, любви к самому Богу, любви к себе, к родным и близким и вообще ко всем людям.
- Буду просить у Бога просто чтобы Он был в моей жизни, не отворачивался от меня, чтобы моя жизнь была угодна Ему, проходила по Его воле и привела при Его поддержке ко спасению моей души.
Рассказ Кристины
«Три минуты до суицида или метаморфозы заблудшей души»
…В моей голове путались невнятные мысли, у меня был отсутствующий взгляд сквозь предметы.
– «Да что с тобой, малая!» — кричал брат. Он ударил меня по лицу, в надежде привести в чувства.
– «Посмотри, она же невменяемая!» — причитал отец, а мама с ужасом, будто парализованная смотрела на меня.
15 августа 2016 года – это была та граница, к которой я подошла с чемоданами вещества, денег и хладнокровного расчёта закончить моё жалкое существование. К тому моменту от меня осталась прозрачная оболочка, сквозь которую была видна дыра, размером со всё нутро. Да и оболочка меня выдавала: тельце весом 38 кг. с мешками под глазами и стеклянным взглядом. Я еле-еле шла по мосту, который рушился под моими ногами. Оглядываясь, я видела адские пляски на костях людей, которые были мне близки, какой-то безумный саркастический хохот от собственного бессилия, использованные иглы по карманам, одежда с ароматом 646-го парфюма, бледная кожа с перманентными синяками и самое главное – установка на полное самоуничтожение. Шесть передозировок… Меня не останавливало ничего. Бесконечная смена убогих декораций, чужих квартир, соигольников, только одно оставалось неизменным – культ вещества. Я просыпалась на таких ломках, что смерть была бы просто подарком. Несколько раз меня просто выносили в подъезд умирать, как ненужный кусок мяса. Я не знаю, каким чудом меня откачивали. И я возвращалась к этим людям, жажда вещества была за гранью какого-то понимания. Мои соигольники умирали, попадали в психушки, шагали с крыш, я была в эпицентре какого-то адского круговорота безумств. Я стояла на коленях на выжженном пепелище, орала от боли на жутких психозах, просто не понимала, что со мной происходит. Я вела себя как мразь по отношению к своим родителям, мне нужны были только деньги, я похоронила своего любимого человека, убила своего не родившегося ребёнка…. Просто закалывала всю эту боль. Но уже тогда начала понимать, что дело не в веществе, оно перестало быть обезболивающим. Я понимала, что проблема глубже, но не знала, что с этим делать, кроме как употребить вещество. Тогда круг замкнулся. У меня было такое опустошение, отвращение к самой себе, боль, страх и самое главное – я не знала, что со мной происходит.
Последняя передозировка, разговор с родителями, поездка в церковь, поиски реабилитационного центра, и вот я тут, и мне казалось, что что-то пошло не так. Для моей больной головы употребление было нормой, а выздоровление чем-то из ряда вон выходящим. И моя больная голова мне рассказывала: «Не парься, это очередной квест. Пройдёшь все уровни, получишь все бонусы, будешь делать вид жалкой раскаявшейся во всех грехах наркоманки, которая всё понимает, потом спокойно вернёшься к употреблению». На деле 90 дней слишком много для осознания и слишком мало для понимания. Забегая вперёд скажу, что на данный момент до меня дошла главная вещь: я поняла, что я ещё ничего не поняла. В центре я окунулась в очень непривычную для меня среду. Сейчас-то оцениваю себя более менее адекватно: я приехала зашуганным взрослым ребёнком, с кучей комплексов и страхов, который в свои 25 лет до сих пор прячется за мамину юбку. Тем не менее, я царапала короной потолок, меня накрывало чувство собственной исключительности. Первое время я говорила о том, что наркоманка на автомате, искренне не веря и не понимая. Поначалу у меня было жёсткое неприятие и много противоречий. Молитвы для меня были непонятными заклинаниями, странными мантрами. У меня была паника, когда на группе очередь высказываться доходила до меня. Я не понимала, где связь между тем, что я собираю яблоки и желанием употребить вещество. Но со временем стало приходить понимание и мне стало не по себе. Интервенция моего стереотипного мышления была только во благо. В тот момент желание постоянных перемен и познание нового было мне на руку. Я прописывала работы, доставала из себя такие вещи, в которых мне было стыдно признаться самой себе, с энтузиазмом выполняла послушание и в какой-то момент я почувствовала, что лёд тронулся. Я поняла весь ужас прошлого и вместе с тем обратную сторону медали: нет необратимых вещей. И перестала лечить подорожником переломы. В процессе реабилитации была и шоковая для меня терапия. У меня была злость, отчаяние, боль, когда задевали за живое, я как ребёнок плакала, хлопала дверью, уходила, собиралась уехать, обесценивала реабилитацию. На деле я поняла, что только через боль приходит осознание. До этого всю мою жизнь меня гладили по шерсти и потакали всем моим капризам. Я поняла, что абсолютно не приспособлена к жизни. Сейчас только учусь адекватно реагировать на обычные вещи, события, брать ответственность, не прятаться за мамину юбку. Меня спасало ещё и то, что я сама хотела разобраться в себе, у меня не было жёсткой брони. Я поняла, действительно поняла ценность групп. Я говорю о том, что меня волнует и мне становится легче. Не знаю как, но это работает, и самое главное мне это помогает. Я не кричу «Эврика! Я прозрела и исцелилась!» — нет. Я стараюсь торопиться медленно и считаю, что в нужное время для меня откроются нужные двери. Я могу написать трактат о том, как я не понимаю Высшую Силу, на данном этапе я просто верю. Я подсела на выздоровление, мне себя стало так много, но самое главное – мне стало комфортно с самой собой. Я знаю, что причина во мне и больше не пытаюсь изменить внешние обстоятельства. Меня стали радовать такие простые вещи, я удивляюсь, как я раньше ничего вокруг не замечала. Курс реабилитации в три месяца это только начало, начало большого пути. Да, меня иногда накрывает страх, и опускаются руки. Я поняла главное – быть в постоянном движении, не останавливаться. На данный момент у меня есть основа – это моя трезвость и огромная поддержка моей семьи, я очень ценю это. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы твёрдо стоять на ногах, но я не могу предположить исход. Активно делаю третий шаг программы «12 шагов» — перепоручаю свою жизнь и свою волю Богу.
Хочу сказать большое спасибо группе за такую искреннюю поддержку с первых дней моего пребывания в реабилитационном центре. За время моей реабилитации ребята приезжали и уезжали, но всегда оставалась очень тёплая атмосфера. Я благодарна директору центра Виталию Антоновичу, психологам Яне Валерьевне и Григорию Григорьевичу, консультантам Илье и Татьяне. Я остаюсь волонтёром в центре, на данный момент это граница моей безопасности, в этом, я считаю, и проявляется моё здравомыслие. Без лишнего пафоса, я искренне считаю отдельное государство «Анастасис» отправной точкой моей новой, иной жизни.
Рассказ Дмитрия (Wolf)
Предыстория: с чем я пришёл и почему… 2 января 2016 года, в одном из городов Беларуси, в двухкомнатной квартире на пятом этаже, на чистом постельном белье – валялось полуживое тело. В грязной обуви и куртке, не в силах подняться, пошевелиться и доползти до таблеток или до холодильника. Не выпуская молитвенник из рук, он молился дожить хотя бы до утра, в лучшем случае – до возраста Христа. Этим человеком был я. Я кое-как впихивал в себя кефир, молоко литрами, но всё выходило прямо на пол. Я не мог повернуться и только молился о том, чтобы на этот раз выжить. Не вдаваясь дальше в подробности, скажу: это было чётким осознанием того, что я законченный алкоголик.
В моей жизни было много взлётов и падений. Позади университеты, школы, многие работы, не сложившиеся семьи, клиники, кодировки, зароки, два срока в ЛТП, почти год жизни при монастыре и даже четыре года, скажу сегодня так, «отсиживался» на группе АА. И в то же время – 12 лет употребления «огненной воды», из которых 6 – это время чистого употребления со всеми вытекающими последствиями этого. Не было одного – искреннего, истинного и самого необходимого желания – желания жить трезво. Падений было много, и даже множество «счастливых случаев», в которых по милости Бога я оставался живым, не послужили препятствием и осознанием своей болезни. Я падал по-всякому: и духом и брюхом, пролетал головой вниз с 5-го до 4-го этажа, разбивал голову о бетон, чудом не лишился глаза. При этом я считал, что так и должно быть, что это нормально.
Но сейчас это был тот случай, когда я упал на дно, а постучать снизу уже было некому… Я всю жизнь мог и делал невозможные вещи и дарил им новую жизнь! Мог склеить графин, чашку, разбитые на мелкие осколки. Но ничего не мог сделать для самого дорогого мне человека – себя самого. Я очень искренне пожелал оказаться в нужное время и в нужном месте, чтобы остаться трезвым. По моему запросу, желанию и Божьей воле 1 февраля я оказался в реабилитационном центре «Анастасис». Состояние моё по приезду выглядело как этот самый разбитый на осколки графин. Я родом из детства, но об этом забыл, и в первые недели реабилитации мне пришлось сделать невозможное: стать ребенком, попросить о помощи, довериться, открыться и учиться слушать, и главное – слышать, радоваться всему вокруг, как ребенок. По приезду в Центр, на его крыльце меня встретили два сотрудника и сказали, чтобы я забыл про свою группу, всё, что я знал об АА и жизни. У меня был шок, ощущение, что меня поставили на голову, мягко унизили моё больное – я сам, я знаю.
Все предыдущие годы я искал уникальное средство излечения – выпил, укололся и здоров. Скажу честно, я приехал без особой надежды на успех. Этому было моё убеждённое свидетельство – вся предыдущая жизнь. В Центр я приехал загнанным волком, с такими чувствами, как угнетение, боль, чувство вины, бессилие, безвыходность, злость, подавленность, разочарование, апатия, – проще сказать, сплошной негатив. При том я мучался дикой болью от прободной язвы, расстройствами нервной системы и сна, головными болями ,провалами в памяти, нарушением давления и мышления. Месяц я был «сухим».
К своему удивлению, я смог адаптироваться быстро. Очень помогли все реабилитанты и коллектив работников. В первый месяц реабилитации я смог приобрести то, что давно не испытывал – чувство поддержки, ощущение домашнего тепла, сердечности, душевного покоя, спокойствия. Само собой, без медикаментов, стало налаживаться здоровье. Почти не было никаких отрицательных чувств, разновидностей гнева, печали и диких страхов. Я никогда не спал так, как здесь. От состояния душевного покоя, спокойствия, или от чистого воздуха.
Изоляция от общения с родными, близкими, знакомыми шла только на пользу. Я за 16 лет не смог так отдохнуть от себя, и самое главное – поработать над собой. Если смотреть на коллектив работников и реабилитантов, то он чем-то напоминает пример карточного домика или пирамиды доминошных костяшек. Убери одну карту, или доминошку, и на удивление всё сооружение останется стоять, а доминошка или карта скорее всего пропадёт.
Теперь я благодарю всю женскую половину рабочего коллектива – за мужественность и терпение. Мужскую – за их материнскую жестокость и смирение. Психотерапевты, незаменимые специалисты, – это просто «Божий дар». Номер, основанный на контрастах, разнице в возрасте, манере преподавания и поведения. Один специалист вытянет из тебя всё, словно клещами, скажет больную правду жёстко, больно, – но в то же время настолько любя! Второй, наоборот, поможет эту боль отсортировать, утихомирить и скажет точно, что с ней делать, как изменить отношение. В этом коллективе все сделали равный вклад в моё выздоровление. А я его принял. Во время реабилитации, работая с психологами и программой выздоровления 12 шагов, я начал формировать свой фундамент трезвости. Я смог принять, осознать, смириться с тем, что я алкоголик и этого я не изменю. Но в то же время я могу, я должен изменить себя и своё отношение к этому факту и жизни. Научиться жить с этим, как безногие люди. Нога за ночь не сможет вырасти, но ходить с протезом и даже танцевать и чувствовать себя полноценным человеком они могут. Благодаря «асам» психологической службы и «зеркалам», то есть нашим реабилитантам, я смог увидеть себя со стороны, сделать правильный самоанализ. Посмотреть на мир со стороны другими глазами. Найти в себе свои недостатки, изъяны. Правильно расставить приоритеты: я – человек, православный христианин, а уже потом гражданин и неизлечимый, но! Выздоравливающий алкоголик. О последнем мне нужно никогда не забывать и работать в направлении духовного роста над самим собой. За время реабилитации я смог очистить мозги от старых грехов, обид, избавиться от чувств: обиды, гнева, злости, апатии, подавленности, боли, угнетения и других негативных эмоций. Самое главное, что я по-другому увидел процесс выздоровления. Я не соглашусь потерять шрамы, «следы» от моего «употребления» в душе и на сердце, на гладкую свежевыбритость с холёным галстуком. Если раньше я воспринимал алкогольную зависимость как наказание: за что мне это? Зачем? То сейчас – как «Божий дар», для чего он мне? Раньше для меня это было как ошейник трезвости, т.е. когда я переживал «сухое состояние», кодировки, для кого-то, для чего-то, ради кого, чего угодно, но только не для самого любимого человечка – меня самого. Нет мгновенного излечения, или «бросания» употребления, есть мгновенная смерть.
Теперь я не терплю, а радуюсь жизни и выздоровлению. Как говорят – «Бросают пить все, но только некоторым удаётся это при жизни». Я хочу оказаться выздоравливающей категорией. Я уходил с реабилитации с чувствами самоочищения душевно и духовно, с надеждой, верой в себя, осознанием оценки своей личности. С «дикой тягой» и желанием жить здраво и трезво. Впрочем, я уходил формально, я остался в качестве волонтера… Я посчитал себя ещё временно не готовым жить в социуме. Есть теория – должно быть её закрепление, а потом практика, то есть социум, который я не в силах изменить. Я не в силах изменить соседей, близких, рабочий коллектив и общество. Мне под силу изменить малое – своё отношение к этим обстоятельствам. А значит, со временем, и самого себя.
Я не ставлю трезвость конечной целью, она только инструмент для достижения моего духовного, социального роста над самим собой, чтобы я мог спокойно и здраво разговаривать по телефону, уйти в трезвости на праздник, дискотеку, и таким же вернуться. Я правильно поставил для себя цели (что именно?), мотивы (зачем?), путь достижения (как? что я буду делать?). Цель самой реабилитации я достиг, я уходил с реабилитации со своими целями: 1) Желание смотреть на жизнь трезвым взглядом, или жить здраво и трезво. 2) Изменить и здраво полюбить самого себя. 3) Осознать, принять свои ошибки и не повторять их дальше по жизни. 4) Избавиться от своеволия, эгоизма, самобичевания, низкой самооценки. 5) Обрести уверенность, стабильность. 6) Приобрести, вернуть хорошую работу ,уважение самого себя, к себе в социуме. 7) Восстановить, выстроить новые отношения в социуме. 8) Создать здоровую, трезвую и здравомыслящую семью (после того, как сам стану таким). 9) Найти новое направление, хобби, интерес, новый вид занятий. 10) В некоторой степени начать жить «заново», или, как говорят, начать жить новой жизнью… 11)…..
Всё имеет свое начало и завершение, рождение и в каком-то смысле умирание. Трезвая жизнь – это для меня возрождение. У меня по жизни сложился девиз:
Кто битый жизнью был не раз
Тот большего добьется!
Пуд соли съевший – выше ценит мед,
Кто слезы лил, тот искренне смеется!
Кто умирал не раз – тот знает, что живет!
Я ухожу с реабилитации с осознанием, принятием своей зависимости, как «Божьего дара». Жизнь – это уникальный доктор, она излечивает всех: психопатов, зависимых, скандалистов, но в отличие от психотерапевтов, психологов, она даёт один сеанс, но слишком дорого за него берёт. Я не хотел, не мечтал стать алкоголиком, мне пришлось пронестись бурей разрушения по своей и жизни моих близких, жен и окружающих. За это я раскаиваюсь, искренне прошу у них прощения и благодарю за их участие в моём пути выздоровления. Путь выздоровления от зависимости – он длиной жизнь, реабилитацию я закончил, а выздоровление закончится только тогда, когда меня не станет.
Есть такое понятие – «вотчина». У кого-то это то место, где он родился. Я же его обрёл здесь. Для меня вотчина – место, где тебе хорошо, спокойно, где тебя могут понять, помочь в трудный момент, где я немного смог себя возродить. Что бы ни произошло, даже если умрёт мой ребёнок, я потеряю всё, с неба упадет на мою ногу гигантский метеорит – я останусь трезвым. Я трезвый 24 часа, здесь и сейчас.
Рассказ Тараса
Здравствуйте, меня зовут Тарас, я алкоголик. Мой приезд в Центр стал для меня очередным подарком судьбы. На тот момент моё состояние находилось на грани безумия, а скорее всего оно уже было безумным. Я был опустошён физически и духовно. В своем социальном положении я превратил себя в изгоя, которому было абсолютно безразлично, что говорят обо мне и какие действия происходят в некогда почитаемой мной системе – в сообществе людей. Всё, чего мне хотелось, – это напиться до отключения сознания, и тем самым спрятаться от реального мира. Моим Богом стал алкоголь, который заменил мне семью; превратился для меня в хобби и работу; стал частью меня самого.
Я не видел смысла жизни без употребления. Хотя, наверное, что-то в моей пустоте сохранилось. Жёсткая обида на свою жену за предательство, которым она наградила меня ещё задолго до моего запоя. Тоска, уныние, которое я приобрел за время моего сухого-мокрого срыва. Мне просто хотелось умереть. Я устал жить дальше, но и не жить не мог. Одиночество стало частью моего существования. Депрессия, которую я отследил с начала 2014 года. Гнев, который возник на почве несоответствия жизненных ожиданий. Жалость к себе. На тот момент я чётко был уверен, что люди, к которым я относился с благоговением, использовали меня в своих целях. А когда помощь понадобилась мне, чётко определили свои позиции: «По большому счёту, ты уже и не нужен». Вина и разочарование в самом себе за то, что у меня не получилось построить свою жизнь так, как хотелось мне.
Неоправданные ожидания и годами сложившиеся стереотипы. В последнем запое я специально ничего не ел, я просто хотел умереть. Потерял вес настолько, что, глядя на себя в зеркало, видел скелет, обтянутый кожей. Я понимал, что мое состояние близко к уходу: моё лицо было без жизни, мысли. Безумие стало моим «Я». Мне было всё равно, что со мной произойдёт. Но так сложилось, что Бог показал мне путь, по которому я должен пойти. Каким-то чудом появился центр «Анастасис». И препятствий приехать сюда не было. Я и поехал. Это скорее было бегство с места, где мне было плохо – бегство в никуда, полагаясь на волю Бога.
Приехав в центр, испытал первое, но мимолетное состояние, – состояние шока. “Ну и дыра, еле нашли дорогу, захочешь сбежать – не сбежишь”. Первое, что я увидел, это как Татьяна Георгиевна (дежурный консультант) кричала на Мишу: «Сейчас трудотерапия, а ты майку стираешь». А дальше ему было велено идти куда-то и что-то делать. Миша возмущался и оправдывался. Ну, думаю, стопроцентная секта. Сейчас вылечат и на органы пустят. Ну и ладно, всё не обидно, кому-нибудь сгодится. Потом меня рассмешил Виталий Антонович – директор Центра. Он спросил у моего кума: «Сколько бухаешь?». Кум стал оправдываться: «Это не я, я вообще не пью или только по праздникам чуть-чуть». Ну, думаю, нормально, у меня не всё так плохо, если меня ещё за человека принимают.
Я остался в Центре, спрятавшись от пугающего внешнего мира. И я действительно ощутил поддержку и понимание. От меня никто не отворачивался, наоборот, все старались помочь в меру своих возможностей. Игорь вступил со мной в диалог, рассказал о своей проблеме, я понял, что у меня не всё так плохо. Стоило мне сказать, что нужны шапка и перчатки, и они тут же появились, Олег и Егор сделали мне подарок. Спасибо им. Сопротивление к адаптации в центре возникло у меня на почве своеволия. И оно было связано с работой (трудотерапией). Я считал, что сам знаю, как и чем мне делать работу. Меня раздражало то, что я не успевал закончить работу вовремя, то, что она растягивалась на неопределённое время. А Татьяна Георгиевна вообще ничего не понимает, да и что может понимать женщина. Мне было проще при встрече обсудить работу с директором. Встретил сопротивление, неприятно. Быстро сообразил, что просто надо смириться и принять как есть. Стало значительно легче и комфортнее. Пожалуй, это было самое серьёзное сопротивление, которое я встретил.
Наконец, я расслабился и стал получать удовольствие от пути, который предложил мне Бог и центр (группа). В начале своего пребывания в Центре я акцентировал внимание на своём теле, оно было в крайне неблагоприятном состоянии. Мой вес уменьшился в употреблении с 73-75 кг до меньше чем 60 килограммов. От пола я отжимался 5 раз и то с трудом. Для тренировки мне необходимо было вставать в 5 утра и 30-40 минут заниматься гимнастикой. Олег подогнал «Детское питание», благодарю его за это. Потом привез ещё. Суставы выкручивало, ломало; давление прыгало, сердце билось очень быстро, внутренние органы горели огнём, тело трясло. Пришлось вспомнить ранее наработанные навыки гимнастики. Довольно быстро восстановился, пришёл в норму. Сейчас мой вес 70 кг. Тяжелее было восстановить работу мышления. На групповых беседах я не понимал, что говорят, что читают; да и сам, держа книгу в руках, я не мог понять и связать воедино ни слова, ни фразы. Для того, чтобы включить мышление, мне приходилось читать внимательно, по нескольку раз тексты «Ежедневных размышлений», записывать план этих текстов ключевыми словами, то, что мне ложилось на душу. Мне пришлось учиться говорить, связывать свои мысли в слова. Я и сейчас выпадаю из внимательного восприятия материала. Литература, которую мне давали специалисты и библиотечная, тоже сильно помогла мне в возобновлении мыслительного процесса.
Волей случая оказался в Центре, где есть религия, а именно – православие. Я сам православный по крещению. Но конкретного опыта в родной религии как-то не было. Всё, на что я был способен до центра, это забежать по необходимости в церковь, поставить свечку или заказать службу. Я гордился уже тем, что знал три молитвы, многие в моём окружении и этого не знают. Я больше интересовался религиозными убеждениями других культур, их традициями, священными писаниями. До приезда в Центр (сейчас даже не пойму, почему так вышло) моё отношение к православию было на уровне непонимания. Благодаря Богу, Центру, Степану Николаевичу, Отцу Виталию, Отцу Андрею, Отцу Владимиру, Отцу Агапию я посадил в своей душе зёрна родной религии. В начале реабилитации Степана Николаевича я вообще считал сказочником. Но именно он объяснил мне силу исповеди и причастия, и действие этой силы я отследил на своей жизни в центре. Отдельная благодарность ему за тот опыт и знания, которые я смог принять от него. Эти знания и опыт других значительно изменили моё отношение к молитве, к церкви, к Богу. Это принесло мне то, что сейчас я могу препоручить свою волю Отцу своему Небесному. Я принял его ведущую роль в моей жизни. Особую роль в моем выздоровлении сыграла Татьяна Георгиевна. С ней у меня произошёл перелом моей гордыни. Некогда сложившийся стереотип места женщины в жизни какое-то время мешал мне жить. Сопротивление, подавление если не внешних, то внутренних эмоций. Было неприятно воспринимать женщину как начальника. У меня в жизни как-то было наоборот. Да и в моей привычной роли Бога она не нуждалась. Вот задачка! Надо же, мне женщина говорит, что делать, ставит задачу и ещё чего-то требует. Опять терпение, смирение, принятие, расслабление. Татьяна Георгиевна хороший человек, интересная женщина, отзывчивая, добрая, умная, справедливая. Я рад, что она появилась в моей жизни и благодарен ей за мои личностные изменения.
Благодарю Олега за его доброжелательность. За помощь, оказываемую мне во время реабилитации. Олега я воспринимаю как товарища, собрата, которому можно протянуть руку за помощью и он окажет её. Мне всё время казалось, что он из Минска, хотя я точно неоднократно слышал о Бресте. Наверное его качества характера присущи и мне, потому и воспринимаю его ближе, чем на самом деле. Спасибо, Олег, за твою поддержку, весёлость, бодрость, доброту, интересные беседы, за занимательные поездки. Я благодарен Ксении, Егору, Алексею. Они есть в моей жизни. А значит и они сыграли в ней роли, которые ведут меня к познанию себя с такой стороны, с которой я на себя и не заглядывал. Григорий Григорьевич и Яна Валерьевна. Эти люди помогли мне перестроить себя настолько, что я сегодняшний – это уже не я прошлый. Агрессия, обида, чувство вины, жалость к себе, неоправданные ожидания и некогда сложившиеся стереотипы – всё это мешало мне жить и вело в бездну употребления. На сегодняшний день я нашел в себе силы справляться с чувствами, которые мне мешают. Но понимаю, что всё это сидит во мне и будет во мне всегда. От того, насколько я буду пользоваться наработанными знаниями и увеличивать их, зависит и моё дальнейшее выздоровление. Огромная благодарность Григорию Григорьевичу и Яне Валерьевне за мою настоящую, изменённую личность. Трудности, которые я испытал при работе с ними, – это моя лень, которая оттягивала написание работ, всегда находилась тысяча причин, чтобы работу затянуть. Мне не хотелось давать обратную связь, возникала неловкость, непонимание, что от меня требуют. Для меня эти люди просто волшебники. Быстро и чётко они помогли мне выйти из состояния обиды, агрессии, когда она заполнила меня всего и трудно стало жить. Мне было достаточно 10-15 минут беседы с Григорием Григорьевичем для того, чтобы усмирить своего зверя.
Я благодарен группе за опыт, который я приобрел, за свою реабилитацию. Я рад, что периодически возникали ситуации, которые были для меня всего лишь тренингом перед выходом в большой мир. Для меня стало важно при общении с людьми научиться отслеживать свои чувства, эмоции, уметь анализировать и корректировать их. Мне группа в этом сильно помогла. Я научился включать здорового эгоиста. Для меня было интересно наблюдать за людьми в группе, за отношениями, эмоциональным состоянием, сложившимся в коллективе. Наблюдать, слушать и делать выводы. Надеюсь, что полученного мной опыта работы в группе мне хватит для комфортной жизни в социуме.
Виталий Антонович для меня пример для подражания. Он показал мне, что такое служение, его принципы. Его уроки меня поражали своей мудростью. Очень часто после его занятий у меня было переосмысление своих жизненный ситуаций, своего поведения. Для меня это мудрый, справедливый руководитель. Мужество, с которым он изменил свою жизнь, достойно восхищения. Я благодарен Виталию Антоновичу за то, что он есть в моей жизни. Спасибо Богу и Центру за то, что мне дали ещё один шанс на жизнь; дали научение справляться с трудными жизненными ситуациями. Помогли мне измениться и перестроить свой внутренний мир. Помогли мне принимать себя и людей вокруг такими, какие они есть. Усвоить, что моя жизнь и жизнь моего окружения – это не более чем жизненный опыт: индивидуальный каждого и целостно групповой. Я научился принимать этот опыт с благодарностью.
Потеряв семью, я обрёл в Центре новую семью. И полюбил её. Именно здесь я испытал чувство под названием безусловная любовь. Я этого хотел и теперь я знаю, что это такое. Хотелось бы её увеличить и размножить. Мне очень хочется посредством тех знаний, которые в меня заложили и которые я надеюсь преумножить, стать на путь служения. По большому счёту я не могу утверждать, что мне сейчас в этом ничего не мешает, но с уверенностью могу отметить, что сегодня я ближе к этой цели, чем вчера. Служа друг другу, мы обретаем свободу. Я устал бегать от свободы, и жажду, чтобы она меня догнала, а я позволю ей это сделать. Пусть всё будет постепенно, постоянно и правильно. Что бы не случилось. Я благодарен Богу, группе, всему моему окружению, этому дню, здесь и сейчас. Спасибо всем.